|
от автора
В этой повести уважаемый читатель не найдет каких-либо супер-безбашенных приколов и издевательств над своим любимым преподавателем. Автор не стремился морально уничтожить его, а всего лишь хотел показать, что Павел Петрович – тоже человек. Это повесть – история его второго рождения, которое, я надеюсь, произойдет и в реальной жизни. Пусть читателя не смущает обилие эпиграфов – это одна тех из маленьких слабостей, которые автор не смог преодолеть. И пусть повесть написана немного (или много?) простоватым языком, но зато от души. |
|
|
Всем жертвам преподавательского произвола посвящается |
|
|
|||
|
|
В каждом человеке скрыт маленький бубенчик и, если его затронуть, человек зазвучит всем лучшим, что у него есть. |
||
|
|
А. М. Горький
|
||
Петрович и Пустота
Кто не знает, куда направляется, очень удивится, попав не туда.
Марк Твен
Только что над городом прошел обыкновенный зимний ливень, рассыпав повсюду свои унылые краски. Высоко-высоко над скучающими домами повисла огромная черно-белая радуга. Но никто не видел этого чуда природы за густым месивом грязно-серых туч. Город был почти мертв. Он отмечал какой-то очень грустный праздник и хотел утопить свою тоску в здоровенных лужах, раскиданных там и тут по всей улице.
Аврага топал по мокрому асфальту, добивая ботинками последний не растаявший снег. Павел Петрович был похож на большой плесневый грибок, прыгающий по тротуару и разбрасывающий во все стороны свои споры в виде совершенно лишенных смысла шизофренических фраз. Он то бормотал что-то о рядах и прогрессиях, интегралах и дифференциалах, то вдруг начинал по-сатанински хохотать, то говорил, обращаясь к невидимому собеседнику, о чем-то вроде корреляции максимумов и другой подобной белиберде. Просто сегодня Аврага был пьян.
Фонарные столбы расступались перед ним то влево, то вправо, а просто до неприличия голые старые деревья, словно взятые из какого-то странного ботанического порнофильма, забыв про свою безобразную наготу, старались поднять ветки повыше, чтобы Павел Петрович не задел их большой умной головой.
Но вдруг очередной столб не успел отпрыгнуть в сторону, и Аврага попытался на полном ходу протаранить его. Удар получился на редкость удачным. Петрович рухнул на тротуар, оглашая окрестности громким, почти колокольным звоном.
Беднягу сразу окружила кромешная тьма, а прямо перед его глазами стали водить какой-то безумный хоровод яркие белые пятна. Аврага отогнал их рукой и огляделся по сторонам. Неожиданно для себя он обнаружил, что весь еще недавно окружавший его мир куда-то исчез. Со всех сторон Петровича окружала страшная черная пустота: никаких звуков, никакого света – одно тяжелое гнетущее безмолвие. Аврага решил, что он ослеп и оглох одновременно, и пришел в такой ужас, что мгновенно протрезвел. Но убедившись, что видит свои руки, и ноги, и даже маленькие пятнышки грязи на брюках и слышит, как колотится его сердце, Павел Петрович немного успокоился. И все-таки страх не хотел выпускать его из своих объятий. Аврага лихорадочно пытался сообразить, куда он попал, что ему делать, куда податься. Он лежал на спине на идеально ровной невидимой поверхности и только с большим трудом мог пошевелиться то ли из-за сковавшего все тело ужаса, то ли из-за того, что какая-то неведомая сила держала его. Он с смотрел вверх – туда, где когда-то было такое замечательное серое небо, такие прекрасные низкие тучи… Он щипал себя и бил ладонями по щекам, надеясь, что все это просто страшный сон, что стоит только сильно захотеть, и он проснется… Но такое желаемое пробуждение так и не наступило. Вокруг по-прежнему простиралась бесконечная черная пустота, и только мучительный животный страх говорил Авраге, что тот не умер.
0.
Петрович и Черная Дыра
Существование черных дыр предсказано теоретически,
но пока они с полной достоверностью не обнаружены.
Поиски их во Вселенной продолжаются.
Энциклопедический словарь юного астронома
Но вдруг мертвую тишину прорезал чей-то громкий резкий кашель. Это произошло так внезапно, что Аврага даже немного оглох.
- Имя! Личный номер! Статья! – вдруг заорал какой-то стальной нечеловеческий голос.
Павел Петрович чуть не отбросил копыта от ужаса. Уж лучше бы ему так и лежать в одиночестве и не слышать этого кошмарного крика, похожего на вой иерихонской трубы. Но теперь Авраге некуда было деваться, и он слабым дрожащим голосом пропищал, заикаясь:
- Я Пппетр Павлович… или Пппавел Аврагович… Аврага Пе-ппетрович…
Сильная дрожь бегала по всему его телу, разъедала мысли, терзала память, не давала сосредоточиться. Язык не слушался, извивался внутри змеей и соглашался издавать только шипяще-свистящие звуки.
- О мрак! О мрак! – завыл голос. – Все приходится делать самому.
На некоторое время все успокоилось. Петрович перестал дрожать и попытался отдышаться. Сердце его трепетало и билось внутри о легкие, от чего дыхание не восстанавливалось довольно долгое время, и от этого сильно кружилась голова.
Через несколько минут Аврага пришел в себя. Теперь окружавшая его тишина не казалась такой страшной. Он полностью успокоился и стал размышлять о том, что с ним случилось. Павлу Петровичу уже стало казаться, что тот ужасный крик из темноты ему пригрезился, когда снова послышался кашель.
- Ты Аврага Павел Петрович, - протрубил тот же адский голос. - Личный номер 666. Осужден на скитания до завершения полного курса восстановления.
- Какой личный номер? Где я? Что происходит? – завопил Аврага.
- Как ты меня достал, - тихо сказал кто-то. – Я из-за тебя совсем посадил голос. Мне уже надоело тебя пугать. Ты и так обезумел от страха, хотя еще не знаешь, какие невыносимые муки тебе предстоят.
Теперь это был уже не тот наводящий ужас вой, а тихий голос уставшего человека. В нем было что-то родное и печальное. Аврага уже не боялся его и слушал с тревогой, но внешне спокойно.
- Ты потерял свое Я и теперь сослан во владения Черного Хозяина. Ты будешь принадлежать ему до тех пор, пока не обретешь новую душу, - говорил голос.
- Кто со мной разговаривает? – спросил Петрович.
- Я – Черная Дыра, единственная дверь в то место, куда тебе предстоит отправиться.
- Что за чушь вы несете?
- Я отправлю тебя во внутренний мир, где ты начнешь свои скитания. Этим миром владеет Черный Хозяин. Когда ты обретешь себя, ты предстанешь перед ним, и он решит твою дальнейшую судьбу.
- Что за бред? Какое вы имеете право распоряжаться моей судьбой?
- Я – Черная Дыра, санитар Вселенной. Я забираю все, что нарушает ее покой, и передаю Хозяину, а тот уносит это в свои владения. Мы вместе делаем великое дело, освобождая мир от всякого ненужного мусора. Это право никто нам не давал, оно было у нас всегда, даже когда этот мир еще не существовал.
- Вы с ума сошли?! Как это вы определяете, кто мусор, а кто не мусор?!
- Все, что нарушает покой Вселенной, есть мусор. Не хочу тебя обидеть, но ты тоже не зря здесь оказался. Хозяин точно знает, кого хочет получить, и никогда не ошибается.
- По-моему этот ваш Хозяин – самый настоящий фашист.
- Не вижу в этом ничего обидного. Кто-то же должен делать черную работу – отделять зерна от плевел. Черный Хозяин – самый великий сын Вселенной, потому что он – ее хранитель. У меня есть для тебя маленький совет: никогда не говори плохо о Хозяине, потому что он всегда следит за тобой. Он внутри тебя и вокруг тебя. Он видит твои сны и проникает в твои мысли. Его сила - бесконечность, его воля…
- … бесконечно убывающая геометрическая прогрессия, - попытался пошутить Аврага, окончательно отбросивший страх.
- Ты так ничего и не понял. Ты не веришь ни во что, кроме своих цифр, и не видишь ничего, кроме того, что видят твои глаза. Мне жаль тебя. Ты обречен на страшные муки, и скитания твои займут вечность. Вечность – это больше чем бесконечное время. Вечность существует независимо от него. Она была даже тогда, когда времени еще не было. Время – иллюзия, вечность – реальность.
- Все! Хватит с меня этой чепухи! Быстро говорите, где я нахожусь, или я за себя не ручаюсь.
Аврага понял, в каком смешном положении он оказался. “Просто с ума можно сойти с этими студентами”, - пронеслось в его мозгу. Павел Петрович стал расставлять все по местам, вспоминая сегодняшние события, и все больше убеждался, что над ним просто решили подшутить. Он вспомнил, как сегодня завалил на экзамене целую группу, потом пошел отмечать это дело к своему другу Пономарю, и после этого уже навеселе отправился домой. Скорее всего, студенты решили ему отомстить. Они, видимо, поджидали Аврагу на улице, и когда тот проходил мимо, стукнули его чем-то по голове. Теперь он лежит связанный на полу в темной комнате, а хитрые молодые садисты забивают ему голову всякой ерундой, вымогая хорошие оценки за экзамен.
- Таааааааак, - протянул Павел Петрович, по-дьявольски оскалившись. – Сейчас быстренько называем номер группы и фамилии. Завтра вы будете представлены к отчислению из института.
На это голос ответил:
- О мрак! О мрак!
- Перестаньте меня пародировать! Вы второй раз за сегодня повторяете это мое выражение. Такие пародисты особенно необходимы нашей армии. Вас я отчислю первым. Вы будете колесить по Чечне с концертами для солдат, пока вас там не убьют.
- Скажу тебе без преувеличения, ты самый противный отброс Вселенной, которого я когда-либо видел. Если даже пытка страхом (далеко не самая страшная пытка, надо сказать) свела тебя с ума, то я не представляю себе, во что ты превратишься в будущем. Да и наступит ли для тебя это будущее?
- Ну все!!! Я окончательно вышел из себя! Немедленно включите свет и поднимите меня с пола! За отброса Вселенной вы мне ответите!
- Прощай, несчастный грешник. Я отправляю тебя в царство Черного Хозяина. Сейчас я досчитаю до трех, и ты окажешься там, откуда тебе, скорее всего, не будет возврата.
- ВКЛЮЧИТЕ СВЕТ, УБЛЮДКИ!!! СЕЙЧАС ВЫ У МЕНЯ САМИ ОКАЖЕТЕСЬ ТАМ, ОТКУДА НИКОГДА НЕ ВЕРНЕТЕСЬ!!!
- Лаб-один… - спокойно произнес голос.
- Я ВАС НЕ ОТЧИСЛЮ, Я ВАС ПОУБИВАЮ!!! – ревел Аврага.
- Лаб-два…
- ЧТО, ОТ СТРАХА ПО-РУССКИ РАЗГОВАРИВАТЬ РАЗУЧИЛИСЬ?!!
- Лаб-три!!!
Павел Петрович почувствовал, что куда-то проваливается. На смену безумной ярости тут же пришел столь же безумный ужас. Аврага стремительно летел в черную бездну. Он чувствовал, что не просто так летит куда-то, а именно падает. Так что же теперь ему оставалось: поверить, что он провалился в говорящую черную дыру и скоро попадет во владения какого-то садиста по имени Черный Хозяин? Нет, на такое Павел Петрович не был способен. Он просто кувыркался в пространстве, размахивал руками и ногами и орал букву “А”. Голову сверлила только одна безумная мысль: почему там, где он летел, так сильно пахло “Примой”.
1.
Петрович и Фиолетовая Стоножка
Друзья познаются в еде.
Уточненная русская пословица
Неожиданно Аврага понял, что уже никуда не падает, а просто лежит на спине, извиваясь всем телом, как змея, брыкаясь ногами и истошно крича. Он прекратил свои безумные телодвижения и закрыл рот. Сначала медленно ожил левый глаз, потом задергался и открылся правый. Павел Петрович вскочил на ноги и огляделся.
Сначала увиденная картина привела его в восторг. На смену глубокой жуткой пустоте пришел какой-то странный, но все же менее пугающий, черно-белый мир. Петрович стоял посреди бескрайней серой пустыни. Над головой было такое же серое безоблачное небо и яркое белое солнце. Даже сам Аврага был черно-белый. Все как будто находилось внутри старого черно-белого телевизора. Кроме больших песчаных дюн, солнца, неба и самого Павла Петровича здесь совсем ничего не было.
Аврагу снова охватила тревога, уже начавшая было перерастать в панику, когда вдали вдруг послышались какие-то звуки. Он хотел уже броситься им навстречу, но немного подумав, решил действовать осторожно, ведь после всех сегодняшних кошмаров наяву он не знал, каких еще сюрпризов ожидать. Петрович лег на живот и пополз вниз по склону своей дюны. Спрятавшись за ней, он прислушался и понял, что звуки приближаются к нему. Значит, можно было оставаться в укрытии, не обнаруживая себя.
Через несколько минут звуки превратились в песню, которую напевал тонкий детский голосок. Аврага решил, что вреда ему не причинят, и снова залез на дюну, но тут же чуть не покатился вниз, когда метрах в десяти от себя он увидел странное фиолетовое существо, похожее на мультяшную гусеницу. Оно ползло навстречу и пело песенку, качая в такт своей большой головой. Существо было метра два длинной и передвигалось с помощью бесчисленного количества маленьких ножек.
Павел Петрович просто сел на серый песок и закрыл голову руками. “Что же это делается? Я, кажется, схожу с ума”, - подумал он и приготовился к самому худшему (что его съедят или хотя бы сильно понадкусают), но вдруг странное создание, заметив его, приветливо воскликнуло:
- Хулды-булды!
Петрович так устал от всех этих чудес, что решил больше ничему не удивляться. Ну съедят - так съедят, тут уж ничего не поделаешь. Поэтому он убрал руки с головы, посмотрел на фиолетовое существо и сказал:
- Здравствуйте!
- Позвольте представиться, - сказало существо. – Я Фиолетовая Стоножка.
- Павел Петрович Аврага, - представился Павел Петрович.
- Какое сложное у вас имя, Павелпетровичаврага! – удивилась Стоножка. - Можно, я буду по-дружески называть вас Серой Четырехножкой? Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуста!
- Почему вы предлагаете мне такое странное имя?
- Ну вы все-таки серый и у вас четыре ноги.
- Вы ошибаетесь. У меня только две ноги, но еще есть две руки.
- Ах, простите! Тогда вам больше подходит имя Серая Двурукая Двуножка.
Павлу Петровичу не хотелось называться Серой Двурукой Двуножкой. Кроме того, он не понимал, чем эта белиберда лучше его настоящего имени и поэтому сказал в ответ:
-Лучше зовите меня Павлом Петровичем.
- А может тогда просто Серой Двуножкой?
- Нет, не надо! Я уже согласен просто на Петровича.
- Ну хорошо, вы меня убедили. Хотя Серая Двурукая Двуножка вам очень подходит. Я считаю, что имя должно говорить все о том, кто им обладает. Серая Двурукая Двуножка – это просто находка для вас. Я вот сразу вас увидела и поняла, что вы Серая Двурукая Двуножка. Представляете, как это здорово, когда видишь кого-нибудь впервые и уже знаешь, как его зовут. И тогда не надо знакомиться и держать в памяти имена всех своих друзей… А то, знаете ли, встретишь какого-нибудь Слона, а его зовут Федя. Вот и гадай - кто он такой и что ему надо. У меня была одна знакомая Ворона, так ее вообще звали Роза. Представляете, как это глупо? И не поймешь - то ли она Ворона по имени Роза, то ли Роза по имени Ворона...
Стоножка говорила очень быстро, и слух Авраги с трудом успевал за ней.
- Простите, - прервал он свою собеседницу. – Я хотел бы узнать, где я нахожусь.
- Ох-ох-ох, извините меня, пожалуйста. Я была так рада встретить здесь живую душу, что позабыла все приличия. Я готова ответить на все ваши вопросы.
- Итак, что это за место?
- Разве вы не видите? – удивилась Стоножка. – Это Пустыня.
- Это я уже понял. Но что это за пустыня?
- Это Просто Пустыня.
- Вы меня не поняли. Вот, к примеру, есть пустыня Сахара, которая находится в Африке. Есть пустыня Гоби, которая находится в Азии. А это что за пустыня?
- Это Просто Пустыня, которая находится в Просто Пустыне.
- Ох уж эта женская логика… - вздохнул Павел Петрович.
- Женская логика, между прочим, значительно лучше мужской, - обиженно ответила Фиолетовая Стоножка. - Если на пути женской логики попадается какая-то преграда, то она ее легко огибает. А вас, мужчин, любой пустяк ставит в тупик, потому что там, где надо действовать мягко, вы прете напролом.
- Ладно, давайте сменим тему. Я не понимаю, как попал в это странное место, и хочу поскорее вернуться домой.
- Что вы?! Это невозможно. Отсюда вам нет пути назад. У Пустыни нет пределов. Вы будете скитаться здесь вечно. Я сама живу здесь целую вечность совсем одна. И вот, наконец-то, судьба послала мне вас. Я так рада, так рада!..
- А как вы попали сюда?
- Я просто появилась здесь на свет. В один прекрасный момент открываю глаза и вижу эту Пустыню. Больше мне нечего вам рассказать.
- А как же понимать эти ваши рассказы про Слона Федю, про эту Ворону по имени Роза или Розу по имени Ворона?
- Ну, подумаешь - приврала немножечко. Хотелось как-то поддержать разговор. Я ведь живу здесь одна-одинешенька, даже поговорить не с кем. Теперь вот хочу, что бы мы с вами, дорогой Петрович, крепко подружились. К сожалению, не могу предложить вам стать больше чем просто друзьями, так как мы не подходим друг другу чисто физиологически…
“Еще чего не хватало”, - мысленно усмехнулся Аврага. А Стоножка продолжала:
- … хотя, я думаю, мы могли бы что-нибудь придумать. Мне так нравятся ваши усы! У меня был один знакомый Таракан. У него тоже были роскошные усы. Он немного за мной ухаживал, но я его бросила из-за одного симпатичного Паучка. О, какой это был мужчина, этот Паучок! Это был настоящий Тигр. Кстати после Паучка я гуляла с одним Тигром…
Тут она запнулась и сказала смущенно:
- Простите. Я это все тоже придумала. Мне здесь совершенно нечем было заняться, и я стала придумывать всякие романтические истории, чтобы не умереть от скуки.
- Ничего, я привык, - сказал почему-то Аврага и отчего-то вспомнил о жене.
- А давайте мы с вами прогуляемся по дюнам. Все равно же нам делать нечего, - сказала Фиолетовая Стоножка.
- Ничего не имею против, - ответил Павел Петрович.
- Тогда садитесь на меня верхом - так вам будет лучше.
Аврага забрался ей на спину и уселся поудобнее.
- Если вас смущает, что вы едете на мне верхом, то не беспокойтесь – мне совсем не тяжело. Мы, женщины, привыкли, знаете ли, что мужчины сидят у нас на шее. Я раньше дружила с одной Гиеной, которая вышла замуж за Кузнечика. Так вот, этот самый Кузнечик совершенно ничего не делал, только стихи какие-то писал о смысле жизни. А она, бедняжка, трудилась, как Лошадь, чтобы семью-то прокормить. Вот… Кстати, я знала одну Лошадь. Так она вообще землю пахала…
Рассказав очередную историю, Стоножка вдруг стала внимательно рассматривать свои ноги и напевать считалочку:
Вот моя первая ножка -
На ней босоножка.
Вот моя вторая ножка -
На ней тоже босоножка.
Вот моя третья ножка –
И на ней босоножка…
Так продолжалось до тех пор, пока она не убедилось, что и на сотой ножке у нее тоже босоножка.
- Что это вы такое сейчас отмочили? – поинтересовался Павел Петрович.
- Это у меня такая считалочка для ножек. Я сама ее придумала. Она помогает мне всегда держать себя в форме и заниматься самопознанием. Самопознание – вещь очень важная. Она помогает верить в себя. А верить в себя – это самое главное. Иначе и жить не стоит. Ты должен знать каждую свою ножку, так сказать, в лицо, чтобы новый день не застал тебя врасплох. Один мой знакомый Крокодил как-то раз захотел полетать, как птичка. Он взобрался на пальму и прыгнул с нее вниз, но тут, представьте себе, обнаружил, что у него нет крыльев. Все это закончилось бы очень печально, если бы пальма не валялась на земле, поваленная когда-то ураганом, а располагалась вертикально, как все другие пальмы. Вот такой был глупый Крокодил.
Еще долго Аврага и Фиолетовая Стоножка гуляли среди дюн, и Павел Петрович услышал бесчисленное множество подобных историй о всяких там медведях, пчелках, хомячках, гусеницах, пингвинах, карасях, косулях, ящерицах и других вымышленных знакомых своей собеседницы. Поначалу все эти сказки его раздражали, но потом он понемногу привык.
Теперь он чувствовал, что у него никогда в жизни не было таких замечательных друзей, как Фиолетовая Стоножка. Аврага решил, что идея быть друзьями была просто замечательной, и даже почти уже начал думать о чем-то большем. Один раз он даже попал в зыбучие пески, когда слез со спины своей подруги и пошел отлить, и Стоножка спасла его, а потом сама туда попала, и теперь уже Петрович пришел ей на помощь. Это окончательно сдружило их, и они чувствовали себя закадычными друзьями, которые знакомы много-много лет.
Наступили сумерки, и приятели решили прекратить свою прогулку и остановиться на ночлег. Так как вокруг была Пустыня, то и заночевать можно было только прямо на песке. Аврага слез со спины Стоножки и лег на дюну. Он так устал после всех сегодняшних событий, что мгновенно заснул.
Павлу Петровичу снилось, как они вместе с Фиолетовой Стоножкой принимают экзамен по высшей математике. Студенты подходят один за другим и тянут билеты. Каждый билет выполнен на формате А3, и на нем мелким шрифтом написано бесконечное число заданий. Кто-то от этого падает в обморок, кто-то бледнеет и идет на свое место, шатаясь на ходу, кто-то громко плачет и пытается разжалобить преподавателей, утверждая, что вчера всю ночь учил материал, а Аврага и Фиолетовая Стоножка смеются над ними и выбрасывают зачетки в окно.
И тут один из студентов подходит к ним и говорит, что готов отвечать. Павел Петрович перестает смеяться и смотрит на Стоножку. Стоножка тоже не смеется и смотрит на Павла Петровича. А студент садится перед ними на стул и начинает капать на мозги…
И вдруг Аврага проснулся, потому что почувствовал, что ему на голову действительно что-то капает. Он открыл глаза и пришел в ужас, когда в свете луны увидел, что Фиолетовая Стоножка, склонилась над ним, держа в двух лапках нож и вилку. Она жадно облизывалась, и слюна капала из ее рта прямо на Павла Петровича. На шее Стоножки была белая салфетка. Аврага моментально понял, что подруга решила его съесть.
- Что вы делаете?!! Мы же с вами друзья!!! – заорал Петрович, пятясь назад.
- Друзья друзьями, а голод все-таки не тетка, - продолжая облизываться, ответила Стоножка. – Я сразу вас не съела только потому, что питаюсь ночью. Только в это время суток ко мне приходит аппетит. Я знала одного Жирафа, который ел только по первым пятницам каждого месяца…
- Но как вы можете есть друга?!! Вы же спасли меня в зыбучих песках, и я тоже вас спас!!!
- Тебя отправили сюда, чтобы ты испытал самые страшные муки - вот и страдай теперь. Ведь самая страшная мука – узнать, что с тобой дружили днем только для того, чтобы съесть ночью.
Вдруг Аврага страшно завыл, вскочил на ноги и со всей силы врезал Стоножке кулаком по фиолетовой мордочке. Затем он развернулся на угол p и с небольшим буксом кинулся наутек.
- Сволочь! Ударить женщину! Какая низость! – заплакала Фиолетовая Стоножка.
Но Петрович уже не слышал ее, потому что мчался со скоростью, намного превышающей скорость звука. По его лицу ручьем текли слезы, и поэтому за спиной Авраги образовался длинный мокрый шлейф. Внутри Петровича пылал огонь страха, обиды и злости, гнавший его вперед, подальше от проклятой Стоножки-предательницы.
Он бежал так всю ночь, не чувствуя усталости, и остановился только утром, когда над Пустыней взошло ее яркое белое солнце. Впрочем, не наступление утра заставило его это сделать. Просто впереди он увидел торчащий из песка дорожный знак. Аврага уважал правила дорожного движения и поэтому не мог не сбросить скорость.
Это был знак вроде тех, что ставят на выезде из населенных пунктов. На нем черными буквами на белом фоне было написано: “Круг №1”. Только надпись была перечеркнута не красной, а серой полосой, что, впрочем, было неудивительно в этом черно-белом мире.
2.
Петрович и Синий Человек
Порок – это не употребление плохого, а злоупотребление хорошим.
Древняя мудрость
Павел Петрович чувствовал себя просто паршиво. За всю свою жизнь он не испытывал таких ужасных душевных мук. Ему хотелось просто взять и умереть. Интересно, как бы от этого изменился окружающий мир и изменился ли бы он вообще? Кому бы стало жить хуже, а кому лучше? Аврага вдруг понял, что никто не будет его оплакивать и никто не вспомнит, что был, мол, такой человек – Павел Петрович. Он представил свою фотографию с черной ленточкой в уголке, представил злорадные лица студентов, представил, как они, счастливые, берут на все деньги много-много водки и напиваются в доску в какой-нибудь грязной забегаловке.
Павел Петрович решил взять себя в руки и не думать о смерти. Нет, он не доставит студентам такого удовольствия! Раньше Аврагу много били и оскорбляли, но он не сломался, значит, не сломается и теперь.
Придя в себя, Петрович сунул руки в карманы брюк и пошел по мягкому серому песку туда, где светило белое солнце. Все-таки этот загадочный черно-белый мир был не так уж плох, если забыть неприятный инцидент с Фиолетовой Стоножкой, что Аврага и сделал. Эта серая Пустыня теперь казалась ему бесконечно родной и даже более реальной, чем тот сумасшедший город, где он прожил большую часть своей жизни.
И тут его размышления прервал чей-то тихий голос:
- Молодой человек, не хотите выпить со мной?
Аврага вздрогнул и обернулся. Рядом стоял пожилой мужчина в костюме. В руке он держал пол-литровую бутылку. Это был самый обычный человек. Петрович даже готов был поклясться, что видел его раньше. Единственной необычной деталью в нем было то, что человек был весь синий: синяя кожа, синие волосы, синий костюм, даже бутылка в руке – и та синяя. Авраге случалось видеть “синих”, то есть сильно пьющих, людей, но таких, как этот, не он видел никогда. Незнакомец выглядел добродушно, и Павел Петрович решил, что осторожность здесь не нужна. Поэтому он кивнул в ответ и улыбнулся.
- Ну вот и ладненько, - улыбнулся незнакомец. – А то здесь совсем не с кем выпить. Давайте знакомиться. Меня зовут Синий Человек. Но я предпочитаю, когда меня зовут Философ.
- Очень приятно, - ответил Аврага. – А меня зовут Павел Петрович. Я математик.
Они пожали руки и сели на песок. Синий Человек достал из-за пазухи два граненых стакана и наполнил их наполовину синей жидкостью из бутылки.
- Что это? – поинтересовался Петрович.
- Это Синяя Водка – прекраснейший из напитков, какие изобрело человечество. Ее придумало когда-то славянское племя вятичей, но потом они стали ей немного злоупотреблять и стали кривичами.
- А чем она лучше простой водки?
- О, лучше бы вы спросили, чем отбойный молоток лучше детского совочка. Синяя Водка, если ее правильно пить, не только расслабляет человека, но еще и освобождает разум и приближает его к вершинам высшей мудрости.
- Раз так, давайте выпьем за высшую мудрость.
- Вообще-то высшей мудрости не станет лучше или хуже, если мы за нее выпьем. Давайте лучше тяпнем за то, чтобы мы к ней приблизились.
Они выпили, и Философ снова разлил по стаканам оставшуюся в бутылке водку. Он посмотрел в небо и сказал:
- Высшая мудрость – штука сложная. С ней главное - не перестараться. Слишком умный человек – это глупый человек. Самое важное – всегда и во всем знать меру. Как-то мы вместе пили со стариком Конфуцием, и он сказал мне: “Середина есть точка, ближайшая к мудрости; не дойти до нее – то же самое, что ее перейти”.
“Опять эти сказки!” – испуганно подумал Аврага, вспомнив, нелепые истории Фиолетовой Стоножки. Теперь он решил, что осторожность ему все же не помешает.
- Ох уж этот Конфуций, - продолжал Синий Человек. – Бойкий был старикашка. Я ласково называл его дядюшкой Фу. Мы часто с ним беседовали долгими вечерами. Жаль, у меня в то время Синей Водки не было, потому что ее тогда еще не изобрели. Приходилось всякую бурду пить. Правда чай он делал – будь здоров.
- Что-то не очень верится мне в эти истории.
- Вы математик и мыслете цифрами. Чтобы во что-то поверить, вам нужны конкретные факты. Но в мире есть много вещей, которые с ними не согласуются. “Тем хуже для фактов”, как говорил Гегель. Некоторые вещи нельзя понять, в них можно только поверить.
- Но если вы знали Конфуция, то вам должно быть больше двух тысяч лет.
- Так оно и есть.
- Но тогда кто же вы такой?
- Я несчастный человек, осужденный на вечные скитания за один ужасный грех. Некоторые нахалы вроде Гете обзывают меня Агасфером, вечным жидом. Они считают меня евреем, который ударил Христа во время его восхождения на Голгофу. Это чудовищная ложь. Я его не трогал - он сам упал. А свой грех я совершил гораздо раньше, когда даже разделение народов еще не произошло, и все люди говорили на одном языке. Так что я не могу быть ни евреем, ни китайцем, ни, извините за выражение, чукчей.
- А как вы попали в эту Пустыню?
- Если я вам сейчас это скажу, то вы все равно не поймете. Может быть, вы узнаете об этом позже. Скажу только, что с Конфуцием мы жили не в такой черно-белой пустыне, а в прекрасном летнем саду, полном ярких красок. Он был наполнен трелями соловьев и благоуханием прекрасных роз.
Аврага слушал рассказы Философа и чувствовал, что это не глупые выдумки, подобные сказкам Стоножки, а та самая сермяжная правда. Он верил этому мудрому старому человеку и рядом с ним сам ощущал собственную мудрость.
Но тут Синий Человек сказал:
- Что-то мы заговорились. Давайте выпьем. Как любил говорить мой друг Казанова, “между первой и второй – перерывчик небольшой”.
Они снова выпили, и Петрович спросил:
- Скажите мне, пожалуйста, почему вы синего цвета?
- А разве по мне не видно? Я же всю жизнь вот так со всеми бухаю, - ответил Синий Человек.
- Логично.
- Я столько лет бродил по свету и пришел к выводу, что ничего логичного не существует.
- Этого не может быть!
- И, тем не менее, это так. Это простая истина, которую вам следует запомнить. Однажды я беседовал с Ницше, и он сказал мне: “Дороже всего люди расплачиваются за то, что пренебрегают простыми истинами”. Хотя сам он всей своей жизнью старательно опровергал это утверждение. Вся беда его состояла в неумении различать те самые простые истины. В итоге бедняга сошел с ума.
- Знаете, мне тоже кажется, что я сошел с ума.
- Главное – чтобы было, с чего сходить. Кстати, за это стоит выпить! - воскликнул Синий Человек, но увидев, что бутылка пуста, сказал с улыбкой: - Выражаясь словами древнегреческих воинов после победы при Марафоне, “не послать ли нам гонца”?
- Да, еще немного водочки не помешало бы.
- Оставайтесь здесь и никуда не уходите. У меня тут заначка неподалеку. Вернусь минут через десять.
С этими словами Синий Человек медленно поднялся с земли и заковылял куда-то, оставив собеседника наедине с его мыслями.
Павел Петрович прилег на песок и уставился в небо. Честно говоря, он уже был пьян. В голове крутились на редкость возвышенные и умные мысли. Точнее – они словно плавали в размягченном Синей Водкой мозгу, как кораблики с парусами, направляемые ветром его воображения.
Авраге пригрезился гигантских размеров памятник из чистого золота, стоящий перед институтом. Это был задумчивый человек с лавровым венком на голове, читающий огромную книгу. Перед памятником горел Вечный Огонь и стояли два солдата-гвардейца с саблями на плечах. Вокруг лежали целые горы цветов, из-за чего пробраться к дверям института было очень сложно. На мраморном постаменте большими красивыми буквами было написано: “Павел Петрович Аврага, самый мудрый из живых, самый живой из мудрых”. И все проходившие мимо студенты и преподаватели кланялись ему, а солдаты отдавали честь.
Синяя Водка действовала замечательно. Аврага чувствовал, как она наполняет разум мудростью и разносит ее по всему телу вместе с кровью.
Вскоре вернулся Синий Человек. Он держал в руке еще одну синюю бутылку. Когда стаканы снова были наполнены, Философ произнес тост:
- Сойти с ума не так страшно. Страшнее – когда не с чего сходить. Давайте выпьем за то, чтобы нам с вами было с чего.
Они осушили стаканы и продолжили прерванный разговор.
- Уважаемый Философ, - медленно и с достоинством произнес Аврага, - я давно хотел у вас спросить: кто такой Черный Хозяин?
- Знать это вам еще рано. Да я и сам мало чего знаю о нем, иначе мои скитания давно бы закончились. Вы встретитесь с Черным Хозяином, когда придет время. Я верю, что это произойдет когда-нибудь, и прошу вас, чтобы вы тогда уж замолвили за меня словечко. Многие описывают Черного Хозяина как человека с головой осла. Они утверждают, что его настоящее имя – Сет. Другие говорят, что это сам Сатана.
- А что по этому поводу говорил Конфуций или тот же самый Ницше?
- Конфуций не любил разговаривать на такие темы, поэтому я не приставал к нему с подомными вопросами. А Ницше меня просто задолбал со своими идеями о Сверхчеловеке. Не удивительно, что для него Черный Хозяин – это тот самый Сверхчеловек.
- Значит, никто его толком не видел?
- Думаю, как раз Ницше с ним встретился. От этого он, похоже, и слетел с катушек.
- И меня ожидает то же самое?
- Не думаю. Просто Ницше всю сознательную жизнь только тем и занимался, что сводил себя с ума.
- Да, судьба этого человека трагична.
- Напротив, ему еще, пожалуй, повезло по сравнению с некоторыми, - возразил Философ. - Но довольно об этом. Давайте оставим эту мрачную тему и поговорим о чем-нибудь более веселом.
- Я не возражаю, - ответил Аврага.
- Хотя я скитался по миру тысячи лет, но такого расцвета невежества и глупости, как в средневековой Европе, я не видел нигде. Я как-то гулял по улицам одного из больших городов и вдруг встретил нескольких с виду очень мудрых старцев, которые спорили, знаете о чем?
- О чем?
- О том, сколько чертей поместится на острие иглы! – воскликнул Синий Человек и, захохотав, повалился на песок и стал перекатываться с боку на бок.
Павел Петрович не понял, над чем надо смеяться, но все же решил поддержать собеседника и громко заржал. Они еще долго катались по песку, держась за животы и сотрясаясь от смеха. Синий Человек достал из кармана большую швейную иглу и стал махать ей перед лицом Авраги.
- Представляете?.. Ха-ха-ха… На острие иглы! – взахлеб кричал Философ.
- С ума сойти! Ох-хо-хо… - орал в ответ Петрович.
- Это же надо такое придумать! Ха-ха-ха…
- Ох-хо-хо-хо… Действительно! Нарочно не придумаешь!
- Черти! Хи-хи-хи-хи… На игле! Ха-ха-ха…
- А все-таки… хо-хо-хо… - вдруг крикнул Аврага, не прекращая ржать.
- Что “все-таки”? Ха-ха-ха… хи-хи-хи… - хохоча, спросил Синий Человек.
- А все-таки, сколько их там поместится? Хо-хо-хо…
Вдруг Синий Человек перестал хохотать и круглыми глазами уставился на Петровича. Аврага это заметил и тоже остановился. На его лице осталась только глупая улыбка.
- Вы действительно хотите это знать? – с какой-то зловещей интонацией спросил Философ.
- Да, хочу, - смело ответил Петрович.
Лицо Синего Человека приобрело совершенно безумное выражение.
- Самая страшная мука – это когда вчера ты чувствовал себя великим мудрецом, а сегодня узнаешь, что ты был круглым идиотом, - вдруг процедил он сквозь зубы, а потом во весь голос рявкнул: – Вот и мучайся, гнида!!!
С этими словами Философ размахнулся и с оглушительным воплем: “Один черт!!! Всего один!!!” со всей силы вогнал свою иглу в задницу Авраге. Павел Петрович взвыл от боли и подпрыгнул метра на три в высоту.
Приземлившись на песок, он сделал то же самое, что и в прошлый раз, когда его пыталась съесть Фиолетовая Стоножка, - кинулся прочь. Только толстая игла, вошедшая на половину длины в ягодицу, не позволила преодолеть звуковой порог скорости.
3.
Аврага и Голубой Вагон
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода…
А. С. Пушкин
Аврага бежал очень долго и даже не остановился, когда снова увидел стоящий посреди Пустыни дорожный знак. Этот знак ничем не отличался от виденного ранее, только надпись изменилась с “Круг №1” на “Круг №2”.
Павел Петрович ничего не соображал. Вся его мудрость куда-то испарилась. Мысли, как мыши, спрятались в свои норки и не собирались из них вылезать.
С “памятником нерукотворным”, который Аврага мысленно себе воздвиг, произошла чудовищная метаморфоза. Огромная статуя упала со своего постамента и валялась теперь на земле. С нее слезла позолота, обнажив съеденное ржавчиной железо. Руки у статуи отвалились, и теперь она выглядела довольно смешной пародией на Венеру Милосскую. Лавровый венок бесследно исчез с головы. Зато на лбу появилось неприличное слово из трех букв, намалеванное красной краской. Вокруг Вечного Огня сидели какие-то бомжи и жарили какую-то гадость, насаженную на палки наподобие шашлыка. Неподалеку гуляли люди со своими собаками. Глупые псины иногда подбегали к постаменту и, задрав лапу, бессовестно справляли на него нужду. Решив свои текущие дела, они возвращались к хозяевам и продолжали наслаждаться жизнью, а статуя лежала на земле, бессмысленно глядя в книгу с неизвестно откуда появившейся надписью “Play Boy”, и не могла понять, почему мир к ней так жесток.
А Павел Петрович все бежал и бежал. Ему ужасно хотелось забиться в какой-нибудь темный уголок и никогда оттуда не выползать.
Неожиданно впереди он увидел железную дорогу, по которой медленно двигался черный паровоз, тянувший за собой всего один вагон голубого цвета. Аврага сделал небольшой вираж и направился в их сторону. Догнав вагон, он запрыгнул на подножку и через небольшую узкую дверь прошел в салон. Здесь Петрович наконец выдернул из зада иглу и швырнул ее в окно. Он зашел в одно из купе и закрыл за собой дверь.
Через несколько минут Аврага совсем успокоился, вернее – ему уже стало на все плевать. Он был готов к любому повороту событий и потому не удивился, когда вагон вдруг заговорил.
- Добрый день, уважаемый пассажир, вас приветствует Голубой Вагон, - сказал мягкий спокойный голос.
- Не такой уж он добрый, этот день, - грубо отрезал Павел Петрович.
- Совершенно с вами согласен. Не хотите ли чаю? – услужливо поинтересовался Голубой Вагон.
- А его, случайно, не Конфуций заваривал? – съехидничал Аврага.
- Извините, но я не понял, что вы имеете в виду.
- Я уже сам не понимаю, что я имею и что я введу. О! Каламбурчик!
<- Приятно, что у вас поднялось настроение. Откровенно говоря, я вам очень завидую.
- Уверяю вас, завидовать абсолютно нечему. Меня уже два раза чуть не убили.
- Ах, как бы я хотел оказаться на вашем месте! Уж лучше смерть, чем такая жизнь, какой живу я.
- Не понимаю вас.
- Моя жизнь – бесконечная железная дорога, с которой нельзя свернуть в сторону. Я всю жизнь качусь за этим проклятым паровозом и могу только мечтать о свободе. А мне так хочется побороть проклятую гравитацию и улететь в высокое небо, где, я знаю, ждет меня мой любимый – Голубой Вертолет.
- Ваш любимый?!!
- Ну я же все-таки ГОЛУБОЙ Вагон.
- Простите, что сразу не догадался.
- Ничего страшного. Я хочу вам сказать одну важную вещь, которую я недавно понял.
- Какую же?
- Самая страшная мука – это когда у вас отбирают свободу.
- Позвольте с вами не согласиться. Отсутствие свободы – не такая уж страшная беда. Вот вы, к примеру, ползете себе спокойно за своим паровозом и можете быть уверены, что никто не причинит вам вреда. Что в этом плохого?
- Похоже, я в вас ошибся, - разочарованно сказал Голубой Вагон. – Теперь я вас не отпущу. Вы будете вечно сидеть в этом купе, и тогда, может быть, поймете, что я прав.
Аврага вскочил и попытался открыть дверь, но та не поддавалась. Та же беда была и с окном. Петрович понял, что попал в западню, но не стал впадать в панику, ведь сидеть здесь в полной безопасности гораздо лучше, чем терпеть издевательства от всяких там Синих Людей и Фиолетовых Стоножек.
- Если вы ждете, что я буду рыдать и молить о пощаде, то вы ошибаетесь. Мне здесь нравится, - сказал Аврага.
- Сервантес говорил: “И самое лучшее лекарство не поможет больному, если он отказывается его принять”. По-моему, вы и есть тот самый больной, - отозвался Голубой Вагон.
“Сам ты больной, голубизна хренова”, - мысленно огрызнулся Павел Петрович.
Прошел день. За ним – второй, третий... Уже неделю они ехали по Пустыне, и Авраге стало ужасно скучно. Ему хотелось выбраться из этого проклятого купе и вернуться в уже ставшую такой милой его сердцу Пустыню.
- Эй, дружище, я все понял. Свобода – это круто, неволя – говно. Выпусти меня отсюда, - умолял Петрович.
- Нет. Ты еще ничего не понял. Кроме того, я не хочу тебя отпускать, потому что ты такой милашка… - ответил Голубой Вагон.
- Ну ты, голубизна, отпусти меня. Дай хотя бы немного прогуляться.
- Свобода не яблочный пирог, чтобы отрезать от нее по кусочку. Знаменитый анархист Бакунин однажды сказал: “Если от свободы отрезать кусочек, то вся свобода перейдет в этот кусочек”. Так что никуда ты отсюда не уйдешь.
- Сатрап! Душитель свободы! Пусти по-хорошему!
- Не пущу.
- Сволочь! А про него еще песни слагают… Катится, катится Голубой Вагон… Вот и катись отсюда, скотина, а меня оставь в покое! – зарыдал Аврага.
- Ах-ах, противный, не пущу тебя никуда.
Петрович рвал на себе волосы, но ничего не мог поделать. Он несколько раз пытался выломать дверь плечом, от чего оно сильно распухло и теперь ныло от боли. Окно тоже не разбивалось. Аврага не видел выхода из этой страшной ловушки и ужасно страдал от безысходности. Прошло еще несколько одинаковых черно-белых дней, и у Авраги начала медленно отъезжать крыша. Он сидел на холодном полу купе и бился головой о стенку.
Павел Петрович увидел, как за окном проплыл знак с перечеркнутой надписью “Круг №3”. Он перестал калечить свою голову и изо всех сил протяжно заорал: “Помогиииииите!”.
4.
Петрович и Зеленый Электрон
Когда кто-то спрашивает о смысле или ценности жизни – он болен.
Зигмунд Фрейд
- Не надо так кричать, - послышался откуда-то еле слышный писк.
- Кто это говорит? – удивленно спросил Аврага, не понимая, кому мог принадлежать этот тоненький голосок.
- Я – Зеленый Электрон, - услышал он в ответ. – И не пытайтесь меня найти. Сейчас я для вас невидим.
- Почему?
- Неужели я должен объяснять математику, почему человек не может видеть электроны?
- Простите меня. Я теперь ничего не соображаю из-за всех этих стоножек, философов и вагонов.
- Я все знаю. Я видел, как вы проходили эти испытания, потому что всегда был рядом.
- А почему вы только сейчас подали голос?
- Сейчас пришло мое время, чтобы наставить вас на путь истинный.
- Не надо меня никуда наставлять. Просто помогите мне отсюда сбежать.
- Я могу помочь, но сомневаюсь, что вам станет легче.
- Мне уже все равно. Я просто хочу быть свободным.
- Все, что я могу предложить – уменьшить вас до моих размеров. В этом случае вы сможете пройти сквозь стену вагона. Но советую сначала хорошенько подумать, ведь вернуться к прежним размерам будет практически невозможно. Самая страшная мука – знать, что ты самое маленькое и ничтожное существо во Вселенной.
- Ничего страшного. Я как-нибудь это переживу.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Тогда я выполняю вашу просьбу.
Вдруг все окружавшие Аврагу предметы стали стремительно расти и уноситься прочь от него, в бесконечность. От этого его начало слегка поташнивать, и он закрыл глаза. Через минуту Петрович открыл их снова и увидел, что висит в бесконечной черной пустоте. Перед глазами вертелось ярко-зеленое облачко-огонек.
- Вот вы меня и увидели. Я и есть Зеленый Электрон, - пропищало облачко.
- Спасибо, конечно, за чудесное освобождение, но позвольте узнать – что мне теперь делать и куда идти? – спросил Петрович.
- Ну это уже вам решать. Если хотите, можете сесть на меня верхом, и мы немного попутешествуем.
- Но где тут путешествовать, если вокруг одна пустота?
- Вы ошибаетесь. Здесь просто кипит жизнь. Скоро вы в этом убедитесь.
Павел Петрович уселся на Зеленый Электрон, и они отправились в путь.
- Скоро я покажу вам то, что никто из людей никогда не видел. Вы узнаете, откуда берется жизнь и куда она уходит. Вы увидите, как дышит Вселенная, - гордо сказал Электрон.
- Зачем мне все это видеть? За время пребывания в Пустыне я убедился, что моя жизнь – пустая и никому не нужная вещь, - грустно сказал Аврага.
- Не говорите так. Вы еще многого не знаете, но я вижу, что вы начинаете понимать.
- Тогда объясните мне, зачем я живу. Только не говорите мне всякую фигню вроде того, что “человек создан для счастья, как птица для полета”. Я вообще ненавижу Горького и не понимаю, как он умудрился сморозить такую чушь.
- На свой вопрос вы должны ответить самостоятельно. Для того чтобы получить ответ, надо узнать, что такое жизнь, видеть, как она рождается и умирает. На осознание этого можно потратить долгие годы и так ничего и не понять. Я не знаю, в чем смысл вашей жизни, но понимаю, для чего живу я.
- Для чего же?
- Я живу, чтобы давать жизнь другим. Ведь если бы нас, электронов, не было, во Вселенной существовал бы только вакуум.
- Тогда зачем живут эти другие – те, кому вы дарите жизнь?
- Этот вопрос надо задавать не мне, а каждому из них. Я знаю только, что на мне лежит большая ответственность и великая честь хранить огонек жизни. Это помогает мне забыть, что я самое маленькое существо во Вселенной. Я понимаю, что кому-то нужен, и в этом – мое счастье. Я ничто не люблю так сильно, как жизнь.
- Я вам завидую. Во мне, видимо, Вселенная не нуждается. Я всегда всем мешаю, никто меня не замечает. Иногда мне кажется, что я разговариваю с частотой выше 20000 Гц, и поэтому люди не слышат меня. Порой я даже ощущаю себя невидимкой.
Аврага заплакал. Он чувствовал себя самым несчастным созданием на свете. Если бы сейчас его видели студенты, они бы удивились происходящему не меньше, чем сильному снегопаду посреди жаркого лета. Даже те, кто подумывал о кровной мести, пожалели бы сейчас своего преподавателя. Павел Петрович осознал, каким ничтожеством он был, и ему сильно захотелось умереть.
- Не надо так расстраиваться, - тихо пропищал Зеленый Электрон, сам с большим трудом сдерживавший слезы. - Теперь я вижу, что вы еще не потеряны для мира. Может быть, вам просто следует немного подстроиться под него. Выражаясь словами нелюбимого вами Горького, “на день надо смотреть, как на маленькую жизнь”. Вы не уважаете этого писателя, потому что не верите ему. Просто поймите: никто не полюбит вас, если вы не цените жизнь.
- Как же мне все исправить, подстроиться под окружающий мир, если я осужден на скитания во владениях какого-то маньяка по имени Черный Хозяин? – рыдал Павел Петрович.
- По-моему, вы на верном пути. Я уверен - скоро вы вернетесь домой, и ваша жизнь обретет смысл. Вы только что испытали самую страшную муку и теперь заслуживаете настоящего человеческого счастья.
Вскоре вокруг начали происходить настоящие чудеса. Из пустоты появились огромные белые шары, вокруг которых кружились маленькие шустрые электроны. Они танцевали вокруг шаров какой-то чудесный медленный танец, то сближаясь, то расходясь в разные стороны и оставляя за собой прозрачные легкие шлейфы. Павел Петрович не только видел этот танец, но и слышал музыку. Это была самая замечательная музыка, какую он когда-либо слышал. В ней были собраны самые прекрасные звуки мира, на которые Аврага раньше не обращал внимания, а в мелодии было столько жизни, что умирать ему совсем расхотелось. Петрович слушал внимательно, стараясь не пропустить мимо ушей ни одной нотки. Он был поражен всей этой красотой, и попросил своего друга подлететь поближе. Тот с радостью исполнил это желание, и Петрович заметил, что белые шары состоят из таких же ярких огоньков-облачков. Они плотно прижимались друг к другу, образуя сферы, и было видно, как из центров шаров сквозь эти сферы пробивается яркий белый свет.
- Теперь ты понимаешь, что такое жизнь? – спросил Зеленый Электрон.
Но Аврага молчал. Он только смотрел на происходящее вокруг действо, и глаза его светились от счастья.
- Ну вот и все. Я сделал свое дело, - сказал Электрон, и в его голосе чувствовалась легкая грусть. – Теперь я должен совершить то, ради чего был рожден.
- О чем вы говорите? – откликнулся наконец Петрович.
- Хоть я и самое маленькое создание во Вселенной, но мне суждено совершить самый великий подвиг. Я пожертвую своей жизнью ради другой жизни. К сожалению, вы должны покинуть Круг №4, где вы сейчас находитесь, и перейти в Круг №5. Для вас единственный способ это сделать – снова стать большим. Для этого нужна энергия. Я отдам вам эту энергию.
- Вы хотите пожертвовать жизнью ради меня?!
- Совершенно верно.
- Вы делаете ошибку! Я не достоин этого!
- После этих ваших слов я твердо уверен, что погибну не напрасно. Вы не волнуйтесь – Вселенная от этого ничего не потеряет. Когда я вас уменьшил, вы излучали энергию, равную той, которую я затрачу на ваше увеличение. Получается, что вы тоже пожертвовали энергией ради новой жизни. Это большая честь для меня – пожертвовать собой. Я счастлив, что познакомился с вами. Прощайте.
Павел Петрович хотел было привести какие-то веские доводы в пользу того, что ради него не стоит идти на такие жертвы, но Зеленый Электрон вдруг превратился в ослепительную вспышку и исчез. Вокруг Авраги снова появилась проклятая серая Пустыня и серый знак с зачеркнутой надписью “Круг №4”.
5.
Петрович и Желтая Шаровая Молния
Добро не наука, оно – действие.
Ромен Роллан
И все-таки Петрович явственно ощущал - что-то в Пустыне изменилось. Он пошел в направлении, которое подсказывало ему сердце. Аврага чувствовал, что идет правильно. Вскоре он убедился в своей правоте, услышав вдали прекрасные тонкие голоса.
Павел Петрович побежал им навстречу. Теперь он страстно полюбил всех людей и был готов расцеловать любого, кого встретит - даже ненавидимых когда-то студентов. Аврага чувствовал себя неиссякаемым источником добра и хотел поделиться этим добром со всем миром.
Павел Петрович увидел, что Пустыня сильно преобразилась. Песок из серого превратился в золотой, небо стало голубым, а солнце действительно стало дарить тепло.
Взобравшись на очередную дюну, он увидел впереди большую песочницу. В ней резвились дети - много-много замечательных детей. Они бегали по песку, играя в какую-то веселую игру, и радостно кричали. Петрович с умилением смотрел, как они резвятся, и на глазах у него были слезы радости. Ему казалось, что он видит ангелов. Аврага долго сидел на своей дюне и наслаждался этим невероятным зрелищем, поразившем его не меньше, чем волшебный танец электронов. Он смотрел, как искренне дети радуются яркому теплому солнцу и чистому высокому небу, как светятся счастьем их голубые глаза, как играют на солнце их золотые кудряшки, слушал звонкие колокольчики их голосов и жалел, что в свое время не заметил, как ушло от него его детство.
“Как жаль, что я не могу присоединиться к ним, - подумал Аврага, но вдруг сообразил: – Стоп! Почему это я не могу? Я очень даже могу!” Счастливая улыбка озарила его лицо. Он расставил руки в стороны, как будто собираясь обнять кого-то, и с радостным воплем “йо-хо-хо” побежал к детям.
Но это произвело на детей неожиданный эффект. Они вдруг замерли и побледнели. “Чудовище!!!” – закричал один ребенок. “Мамааамаааа!” – заплакал другой. “Оно нас съест!” – в страхе воскликнул третий. С дикими криками они бросились врассыпную, и песочница моментально опустела. Краски мгновенно поблекли, и пустой черно-белый мир вернулся на свое место.
Павел Петрович не понял, что произошло. Ведь он не собирался причинять никому вреда, наоборот – он хотел отдать детям свое тепло. Так за что же его назвали чудовищем? Почему все убежали от него? Неужели он действительно чудовище? Это была настоящая мука. Аврага впервые в жизни захотел подарить людям добро, а все получилось совсем наоборот, и он никак не мог понять почему.
Он упал на песок и зарыдал. Петрович снова почувствовал себя никому не нужным. Ему было страшно думать, что Зеленый Электрон отдал свою жизнь напрасно. Уж лучше бы сидеть в плену у Голубого Вагона и знать, что ты никогда оттуда не выйдешь и не сможешь причинить вреда. А самое лучшее – быть съеденным Фиолетовой Стоножкой. Аврага вдруг понял, что не его надо защищать от окружающего мира, а мир надо защищать от него. Если раньше ему казалось, что вокруг царит зло, то теперь он осознал, что на самом деле зло все это время жило внутри него.
И тут Павел Петрович заметил, что к нему приближается желтый огненный шар. “Шаровая молния, - догадался он. – Вот и смерть моя пришла. Наконец-то мир будет спасен от моего присутствия. Только жалко Электрончика. Как он ошибся, бедняга”. И все-таки Авраге было страшно умирать. Он зажмурился и обхватил голову руками.
- Ну вот опять это повторяется, - вдруг сказал с грустью шар.
Петрович открыл глаза и с удивлением посмотрел на него.
- Вы думаете, что я собираюсь вас убить? – спросил шар.
- Да, - откровенно признался Аврага.
- А ведь только что вы были в моем положении.
- Что вы хотите сказать?
- Вы хотели поиграть с теми детьми, а они убежали от вас, подумав, что вы чудовище, которое хочет их съесть. Я – Желтая Шаровая молния. Я тоже скитаюсь по Пустыне и ищу друзей, но все, кого бы я ни встретила, думают, что я страстно желаю их убить. Самая страшная мука – это когда хочешь подарить людям тепло, а они видят в этом какой-то подвох.
- Простите меня, пожалуйста. Теперь я вас совсем не боюсь.
- Спасибо. Я впервые вижу человека, который не боится меня.
Аврага действительно не боялся. Поэтому он не стал отстраняться, когда Шаровая Молния приблизилась к нему. Он коснулся ее рукой и почувствовал, как приятное тепло проникает в его тело.
- Самое главное, - сказала Шаровая Молния, - это не разочаровываться в себе и других и несмотря ни на что искать того, кто поймет тебя и кому ты сможешь подарить свою доброту.
От этих слов Павел Петрович воспрянул духом. Он подошел к песочнице и нарисовал на песке улыбающееся солнышко. Потом он посмотрел вокруг и увидел, что Желтая Шаровая Молния куда-то пропала. “Отправилась искать новых друзей”, - понял Аврага. Он поднял с земли детский совочек и с улыбкой подумал: “Все-таки Синий Человек ошибался: детский совочек намного лучше отбойного молотка”.
Павел Петрович долго возился в песочнице, строя огромный красивый замок. Все это время он чувствовал, что за ним наблюдают. Он улыбался, понимая, что со всех сторон на него смотрят испуганные и удивленные детские глаза.
Закончив работу, Аврага встал, посмотрел вокруг и отправился в путь. Услышав за спиной радостные детские возгласы, он снова широко улыбнулся и почувствовал себя по-настоящему счастливым. В Пустыню снова вернулись яркие краски. Проходя мимо знака “Круг №5”, Петрович заметил, что надпись перечеркнута широкой красной линией. Теперь он и сам верил, что идет по правильному пути.
6.
Петрович и Оранжевый Клоун
Смех – такая же защитная реакция, как слезы,
а то и лучше, поскольку от смеха меньше сырости.
Курт Воннегут
Аврага шел по золотому песку Пустыни и радовался жизни. Через несколько часов он увидел впереди пестрый цирковой шатер и направился к нему. Подойдя к шатру, Петрович заглянул внутрь и увидел широкую цирковую арену, освещенную яркими прожекторами. Зрительный зал был погружен в темноту и практически невидим.
Он вошел внутрь и остановился в центре арены. Из-за кулис выскочил какой-то взъерошенный лысый клоун в оранжевом костюме. Если быть точным, он был не совсем лысым: на его яйцеподобной голове были какие-то редкие клоки белого пуха, словно клоуна раньше часто таскали за волосы. Он подошел к Петровичу и сказал:
- Здравствуйте, я Оранжевый Клоун. Прошу заметить - не Рыжий, а именно Оранжевый. Очень рад, что вас прислали, а то скоро уже представление.
- Здравствуйте, - удивленно сказал Петрович. – Меня зовут Павел Петрович Аврага. – О каком представлении вы говорите?
- Это будет замечательное представление. Вы будете в нем гвоздем программы.
- Но что я должен делать?
- О, практически ничего. Вам надо будет только отвечать на всякие вопросы и рассказывать смешные истории.
- Но я не знаю никаких смешных историй.
- Как?! Наша жизнь полна разных прикольных случаев. У некоторых она даже представляет собой один большой прикол.
- Ну хорошо. С этим как-нибудь разберемся. А что за вопросы вы будете мне задавать?
- Ну например, какой у вас любимый пират?
- Что за идиотский вопрос! – воскликнул Аврага, в котором желание творить добро вдруг превратилось в полное презрение к глупому Клоуну.
- Почему это он идиотский? Если у вас нет любимого пирата, то так и скажите. Но я считаю, что без этого жизнь скучна и однообразна. Согласен, что Флинт – это попса, но как можно не любить Фрэнсиса Дрейка, например. Вот вы знаете, зачем мы живем?
- Это каждый решает для себя сам…
- Ерунда! Мой любимый пират Морган говорил: “Жить стоит ради воспоминаний на старости лет”.
- Что за чушь несусветную вы несете?
- Не надо называть чушью то, что для других свято, - обиделся Оранжевый Клоун.
- Извините, но я не вижу в том, что вы сказали никакого смысла.
- Бессмысленно искать смысл в полной бессмыслице.
- Я совершенно перестал вас понимать.
- Это не удивительно. Вы не видите вокруг ничего веселого из-за собственной серости. Из толпы надо как-то выделяться, чтобы вас заметили.
- Из какой еще толпы? Что за бред!
- Из толпы таких же серых людей, как и вы. Но выделяться тоже надо с умом. Вот, например, жил-был один странный человек. Ему очень надоело быть как все и он решил выделиться из толпы. Как-то раз он шел по улице и заметил, что при ходьбе все люди одновременно выносят вперед либо левую руку и правую ногу, либо правую руку и левую ногу. Вот и придумал чудак изменить эту традицию. Он изобрел три новых способа ходьбы. Первый способ – ходить, вытянув руки по швам. При этом он очень напоминал линейного на параде. Второй – выносить вперед сначала левые руку и ногу, а потом правую. Так он сильно смахивал на поломанного робота. Третий – одновременно качать руками вперед-назад. Так он походил либо на сумасшедшего лыжника без лыж, либо на еще кое-кого…
При рассказе он продемонстрировал все три способа, выписывая круги по арене. Аврага не удержался и захохотал.
- Вот пример того, как не следует выделяться из толпы, - сказал Оранжевый Клоун.
- И много вы знаете подобных историй? – поинтересовался вновь подобревший Петрович.
- Я их совсем не знаю, потому что придумываю на ходу.
- Тогда расскажите еще что-нибудь.
- Охотно. Жил, значит, в Америке один шахматист. Он очень любил шахматы и посвятил им всю свою жизнь. В итоге этот человек узнал о них все и играл лучше всех в своей стране. Но однажды он где-то услышал, что есть, мол, такая штука – “русский мат”, и против нее любой американец – ребенок. Вот и решил шахматист поехать в Россию, чтобы узнать, что это такое. Прилетел он на самолете, выходит из него и видит: русские шахматисты стоят у трапа, встречают его. Ну он им так вместо “здравствуйте” и говорит: “Слыхал, есть у вас такая штука – русский мат. Говорят, против нее любой американец – ребенок. А я вот думаю, что все это полное говно”. Тут ему наши и показали, что такое “русский мат”, да еще и побили крепко.
К Петровичу вернулось хорошее настроение, и он сказал:
- Эти истории очень интересны, но я, к сожалению, не способен придумать что-либо подобное. Единственное, что я могу – рассказать о своих скитаниях.
Он изложил Клоуну историю своих странствий, и тот радостно воскликнул:
- Это же замечательно! Вы расскажете все зрителям. Это настроит публику на лирический лад. Я чувствую, что сегодня будет необычное представление.
- Кстати, зачем это представление нужно? – спросил Аврага. – Мы заработаем какие-то деньги?
- Я отвечу вам словами Христа: “Разве можно обогатить чем-либо человека, если он при этом теряет душу”?
- Понятно. Тогда скажите мне - когда все начнется?
- Да хоть сейчас, если хотите!
- Хочу.
Вдруг со всех сторон грянули оглушительные аплодисменты, и невидимый оркестр заиграл веселую музыку. В зрительном зале по-прежнему было темно, и Петрович не видел никаких зрителей.
- Здравствуйте, дорогие глубокоуважаемые зрители! – громко прокричал Клоун.
- Урааааа!!! – откликнулся зал.
- Позвольте представить вам моего друга и самого печального на свете человека – Павла Петровича!
Зрители ответили аплодисментами. Аврага раскланялся и посмотрел на Клоуна. А тот продолжал:
- Но у меня также есть еще один друг. И сейчас мы с ним покажем вам несколько великолепных трюков.
Он вынул из кармана стеклянную трехлитровую банку, в которой сидел большой рыжий таракан.
- Это что за покемон?!! – радостно воскликнул зал.
- Вы знаете его, вы любите его, потому что это… - крикнул Клоун, достав таракана из банки, и показывая его собравшимся.
- Заброда!!! – дружно продолжили зрители.
- Правильно, это мой лучший друг Заброда.
Он взял из другого кармана маленький поводок и, надев его на шею таракану, посадил своего “покемона” на пол арены. От Заброды исходила ужасная вонь, как будто внутри него находился маленький канализационный коллектор.
- Фуууу!!! – загудел зал.
- Не суди о покемоне по его запаху, - крикнул Клоун.
Вдруг таракан бешено завертел своими огромными усами и ракетой рванулся с места. Он побежал по кругу вдоль борта арены и потащил за собой своего хозяина, не выпускавшего из рук поводок. Клоун летел за Забродой, смешно кувыркаясь и падая то на голову, то на задницу. Зал заливался дружным смехом. Так продолжалось минуты две. Потом таракан резко остановился. Клоун взлетел в воздух и, описав несколько умопомрачительных сальто, спокойно приземлился на ноги. Зрители ответили бурными аплодисментами. Он снова спрятал своего таракана в банку, сунул ее и поводок в карманы, и сказал:
- А теперь мой друг Павел Петрович поведает вам замечательную историю своей жизни.
И Аврага начал повествование о своих скитаниях по Пустыне. Он ярко описал свою встречу с Фиолетовой Стоножкой, поведал о беседе с Синим Человеком, рассказал, как попал в ловушку Голубого Вагона. С большим удовольствием он вспомнил о танце белых электронов и беззаботном веселье детей-ангелочков, о Желтой Шаровой Молнии и самоотверженном Зеленом Электроне. Павел Петрович рассказал о своих страданиях и великом счастье, о том какие уроки он для себя извлек за время этих долгих скитаний.
Закончив речь, Аврага приготовился получать свою порцию аплодисментов, но зал не издал ни звука.
Вдруг Оранжевый Клоун подскочил к Петровичу сзади, и крепко схватившись за его брюки, резко рванул их вниз. Аврага оказался совершенно голый ниже пояса, потому что трусы соскочили с него вслед за брюками. От шока от попятился назад, но споткнувшись о ногу Клоуна, рухнул на пол. При этом оранжевый шутник посмотрел в потолок и стал насвистывать какую-то песенку, делая вид, что он тут совершенно ни при чем. Видя позор Павла Петровича, зрители оглушительно заржали. Теперь видно было, как они показывают на несчастного пальцами и как гримаса злорадства искажает их лица.
Аврага, сгорая от стыда, быстро вскочил, натянул брюки и кинулся вон из шатра.
Ему вслед летел дикий хохот и крик Оранжевого Клоуна: “Мой друг Павел Петрович не знал, что самая страшная мука – это когда окружающих радует не твой красивый и благородный поступок, а какое-нибудь нелепое падение”.
И снова Аврага бежал по Пустыне, снова хотелось умереть, снова на глазах его были слезы, снова ему встретился черно-белый знак, только теперь с надписью “Круг №6”. Он видел, как окружающий мир теряет свои краски, становясь невыносимо серым. Теперь Петрович потерял надежду на прекращение своих страданий. Он с ужасом думал, что никогда не вернется домой.
7.
Петрович и Красное Море
…я вдаль взгляну
И вскрикну: “Бог! Конец пустыне!”
А. Блок
На этот раз остановиться пришлось довольно скоро, так как впереди появилось море. Разумеется, оно было таким же необычным, как и все остальное в этом странном мире. Вода в нем была красной, как кровь. Аврага никогда не видел настоящего моря, а тем более, такого как это, и поэтому остановился как вкопанный.
На берегу лежала небольшая лодка. Павел Петрович столкнул ее в воду и решил последний раз посмотреть на серую Пустыню, где он испытал столько мук. Пустыня казалась печальной и еще более серой, чем раньше. Аврага махнул на нее рукой и прыгнул в лодку. Весел не было, поэтому он просто лег на спину и стал смотреть в небо. Ласковые волны подхватили лодку и понесли ее в красную даль.
- Ты устал, - шептало Красное Море. – Отдохни.
- Я не могу отдыхать, пока не успокоится мое сердце, - ответил Петрович.
- Какое из двух сердец ты имеешь в виду?
- Что значит – какое из двух?
- Каждому человеку от рождения даны два сердца. Первое – насос, качающий кровь. Иногда этот насос выходит из строя: может случиться инфаркт, или блокада левой ножки пучка Гиса, или еще что-нибудь подобное. Второе сердце – это хранилище твоих чувств. С ним тоже иногда случаются различные неприятности. Порой они могут причинять даже большие страдания.
- Если так, тогда у меня болит второе сердце.
- Это плохо. Если первое сердце современная медицина позволяет вылечить, то против недугов второго она бессильна. Такие болезни лечатся только счастьем.
- Как бы я хотел получить это лекарство! – воскликнул Аврага.
- Я могу дать его тебе, но не надолго и только один раз. Но знай: счастье – самый страшный наркотик. Получив его однажды, привыкаешь моментально, а если не вводить каждый раз новую дозу, ломка может продолжаться до бесконечности. Самая страшная мука – один раз прикоснуться к счастью и потерять его навсегда.
- Я испытал в Пустыне столько мук, что уже привык все время страдать.
- Разве к мукам можно привыкнуть?
- Вы правы. Пожалуй, нельзя.
- Ты по-прежнему хочешь прикоснуться к счастью?
- Да, хочу.
- Тогда закрой глаза и засыпай. Счастье ты увидишь во сне.
И Аврага действительно заснул.
Во сне он увидел свое счастливое детство, которое когда-то забыл. Он вспомнил, как доставал родителей наивными вопросами, желая узнать, почему небо синее, а трава зеленая, как говорил “гуляшка” вместо “лягушка” и “мотолок” вместо “молоток”, как радовался, играя с другими детьми в мушкетеров и иногда даже (но об этом – ни-ни!) в “дочки-матери”. Каким счастливым он был тогда! Как он радовался жизни!
Потом Петрович увидел свою юность: окончание школы, институт, веселую студенческую жизнь. Он вспомнил всех своих девчонок. Обычно при знакомстве с ними юный Аврага был сильно пьян и немного влюблен, но иногда, случалось, он был сильно влюблен и немного пьян. И в те далекие времена Аврага тоже радовался жизни, потому что он был молод и его все любили.
Но вдруг все исчезло и Петрович проснулся. Он никак не мог вспомнить, куда пропало это счастье, когда он вырос, какое же страшное событие так исковеркало его жизнь. Аврага вдруг понял, что став взрослым, он потратил больше десятка своих лет впустую, и ему стало “мучительно больно за бесцельно прожитые годы”. Жизнь его была лишена смысла, впереди не было никакой цели. Павел Петрович ужасно хотел вернуться в свое беззаботное детство и никогда оттуда не возвращаться.
- Милое Красное Море, - взмолился он, - я умоляю тебя, верни мне молодость. Теперь-то я точно не потрачу свои годы впустую.
- Я же предупреждало тебя, что второй дозы не будет, - прошептало море в ответ.
Аврага лежал в своей лодке, и чувствовал, как болит его второе сердце. Он закрыл глаза, пытаясь снова заснуть, чтобы увидеть тот же чудесный сон, но в его голове кружился безумный хоровод мыслей, не дававший успокоиться.
Петрович еще долго плыл в своей лодке, совсем потеряв счет времени. Вокруг плескались веселые дельфины и пускали свои фонтанчики киты, но ему от этого становилось еще хуже. Аврага не мог понять, почему другие так счастливы, когда несчастен он. За что ему все эти муки? Он подумал: “Вернуться бы домой, а там-то уж я сделаю все, чтобы изменить свою жизнь к лучшему”. Но Петрович не знал, как покинуть этот странный мир. Ему казалось, что он никогда не сможет этого сделать.
Аврага твердо решил покончить с собой. Он вскочил на ноги и приготовился к прыжку воду. “Уж лучше утопиться, чем так страдать”, - крутилось у него в голове. Но вдруг мимо лодки проплыл буй, на котором был закреплен знакомый знак “Круг №7”. Петрович вспомнил о Зеленом Электроне, отдавшем за него свою жизнь. Он вспомнил также, каким счастливым был после встречи с Шаровой Молнией, и ему расхотелось топиться. Аврага сделал шаг назад, но вдруг оступился и упал за борт, подняв огромный фонтан красных брызг. Красное Море накрыло Павла Петровича своими волнами, и он потерял сознание.
Новый Петрович
I see the wind. Oh, I see the trees.
Everything is clear in my heart.
I see the clouds. Oh, I see the sky.
Everything is clear in my world.
Джон Леннон
Через некоторое время Петрович пришел в сознание. Глаза его были закрыты, но он чувствовал, что лежит лицом вниз на холодном асфальте, и слышал шум родного города. Он открыл глаза и увидел, что Красное Море превратилось небольшую лужицу, в которую небольшой струйкой стекала кровь из его рассеченного лба. В лужице Аврага увидел какое-то страшное некрасивое лицо, похожее на ослиную морду, и понял, что это его собственное отражение. “Так вот кто такой Черный Хозяин, человек с головой осла!” - догадался Петрович. Теперь он понял, что за странный черно-белый мир ему пришлось посетить.
Аврага встал с земли и, подняв руки к небу, радостно закричал: “Я вернулся!!!”. Он был на седьмом небе от счастья. Ему снова хотелось расцеловать первого встречного, но улица была пустынна.
Павел Петрович отправился домой. По дороге он смотрел по сторонам и не мог налюбоваться на свой любимый город. Этот мир был уже не тем, каким Аврага его оставил. Куда-то пропала унылая серость, и на смену ей пришли краски. Петрович видел пестрые вывески магазинов, яркие огни светофоров, разноцветные флажки на столбах, оставшиеся после нового года. И этот чудесный город нравился ему еще больше, чем прежде.
Путь домой лежал мимо парикмахерской, и Аврага зашел туда. Он вышел оттуда совершенно другим человеком. Куда-то исчезли усы, вместо уродливой черной гривы появилась аккуратная прическа, а волосы Петровича были выкрашены во все цвета радуги. На лице его была не та ужасная злобная усмешка, которая так раздражала студентов, а добрая симпатичная улыбка.
Придя домой, он впервые за много лет поцеловал жену и устроил ей настоящую ночь любви.
Утром Аврага собрался в институт, твердо решив, что отныне будет ставить на экзамене только пятерки. Он хотел подарить студентам все свое тепло, раскрыть перед ними свою обновленную душу.
Вдруг в открытую форточку на кухне влетела шаровая молния. Она покружила над холодильником и собиралась было улетать обратно, когда неожиданно вошел Павел Петрович. Он радостно воскликнул: “Здравствуй, Желтая Шаровая Молния! Как я рад тебя видеть!”
Аврага знал, что старая подруга пришла сюда, чтобы снова поделиться с ним своим теплом, поэтому он без боязни подошел к шаровой молнии и приветливо протянул ей свою руку…
Список использованной литературы
1) Сборник заданий для ботаников. Учебное пособие для ВУЗов. М.:Ботаника 1985.
Задание Ю-9.
2) Л. Н.
Толстой, Ф. М. Достоевский. Методические указания по написанию очень умных
книжек. Ясная Поляна Ясен Пень 1893.
3) Р. Брэдбери. Краткий курс по сочинению фантастических повестей. М.:Самая высшая школа 1974.
4) А. М. Горький. 1001 эпиграф к поваренным книгам. М.: Кулинария 1924.
Все герои настоящей повести являются наполовину вымышленными, и любое совпадение с реально существующими людьми следует считать наполовину случайным.
©2001 XaOC